В ночь на субботу в Гаване в возрасте 63 лет скончалась кубинская диссидентка Лаура Поллан. Об этом пишет Газета.ру. Поллан известна как лидер имеющей влияние группы диссидентов «Женщины в белом».
В прошлую пятницу она была госпитализирована с лихорадкой денге. Потом у нее усилились проблемы с дыханием и правозащитница почти неделю провела в реанимации, передает Би-би-си.
Бывшая учительница испанского языка и литературы основала группу «Женщины в белом» 10 лет назад, когда ее муж журналист и председатель оппозиционной Либеральной партии, Эктор Маседа был приговорен к 20-ти годам тюрьмы за участие в политической деятельности.
Активистки этой группы одевались в белое и собирались на марши протеста в центре Гаваны в выходные, требуя освобождения 75 мужчин, оказавшихся в тюрьме после арестов диссидентов в 2003 году.
Первоначально в составе группы входили женщины, чьи мужья были арестованы, а позже «Женщины в белом» стали преследовать более широкие цели и стали отстаивать права и свободы не только своих мужей, но и всех политзаключенных на Кубе.
Отметим, что супруг Поллан вышел на свободу в феврале этого года.
В 2005 году группа была удостоена премии Сахарова «За свободу мысли».
С момента прихода к власти Фиделя Кастро на Кубе начались репрессии против его политических противников. Первоначально было объявлено, что будут судимы лишь «военные преступники» — функционеры батистовского режима, непосредственно ответственные за пытки и казни. Проводившиеся Кастро публичные суды американская газета «Нью-Йорк Таймс» расценила как пародию на правосудие: «В целом процедура вызывает отвращение. Защитник абсолютно не пытался защищать, вместо этого он просил суд извинить его за то, что он защищает заключённого».
Репрессиям поверглись не только политические противники, но и союзники кубинских коммунистов по революционной борьбе — анархисты.
По утверждению журналиста Хесуса Эрнандеса Куэльяса из американского издания «Contacto Magazine», известен случай, когда человек был обвинён матерью в убийстве её сына и расстрелян, несмотря на то, что к моменту казни предполагаемая жертва объявилась в Гаване живая и здоровая и тщетно пыталась предотвратить расстрел.
После занятия повстанцами города Сантьяго-де-Куба 12 января 1959 года там был устроен показательный суд над 72 полицейскими и т. п. лицами, так или иначе связанными с режимом и обвинёнными в «военных преступлениях». Когда защитник начал опровергать утверждения обвинения, председательствующий Рауль Кастро заявил: «Если один виновен, виновны все. Они приговариваются к расстрелу!» Все 72 были расстреляны. Все юридические гарантии в отношении обвиняемых были отменены «Партизанским законом». Следственное заключение считалось неопровержимым доказательством преступления; адвокат просто признавал обвинения, но просил правительство проявить великодушие и смягчить наказание. Че Гевара инструктировал судей: «Не следует устраивать волокиты с судебными разбирательствами. Это революция, доказательства тут вторичны. Мы должны действовать по убеждению. Они все — банда преступников и убийц. Кроме того, следует помнить, что есть апелляционный трибунал». Апелляционный трибунал, председателем которого был сам Че, не отменил ни одного приговора.
3 марта 1959 года суд, составленный из повстанческих офицеров, в Сантьяго оправдал за отсутствием доказательств 44 лётчиков, обвинённых в «военных преступлениях». Однако Кастро выступил по телевидению, заявив, что суд принял неправильное решение. Спустя какое-то время председателя суда нашли мёртвым; лётчики были снова судимы и приговорены к срокам от 20 до 30 лет. В тюрьме они подвергались побоям, пыткам и издевательствам. Кастро объявил: «Революционная справедливость базируется не на правовых предпосылках, а на моральном осуждении».
Казнями в гаванской крепости-тюрьме Ла-Кабанья распоряжался лично Че Гевара, бывший комендантом тюрьмы и руководивший апелляционным трибуналом.
Аграрная политика Кастро вызвала массовое крестьянское восстание в горах Эскамбрай, которое возглавили бывшие лидеры «Второго фронта». В ходе подавления восстания расстреливали 70—80 % взятых в плен повстанцев; всего, по некоторым подсчётам, было казнено до 4 тысяч человек.
Очередное обострение репрессий произошло после высадки в заливе Кочинос: тогда были арестованы подпольщики — бо́льшая часть из 2 500 агентов ЦРУ и 20 000 сторонников контрреволюционеров. Новые арестованные в основном брались по спискам «неблагонадёжных» лиц, составленных квартальными Комитетами защиты революции; для их помещения в концлагеря были переоборудованы стадионы и другие публичные места.
В 1960-х годах борьба с противниками режима Кастро приобрела огромный размах; всего, по оценкам ряда исследователей, тогда было расстреляно от 7 до 10 тысяч человек, а число заключённых составило 30 тысяч. По данным историка Хью Томаса, к началу 1961 года на Кубе было казнено около 2 000 человек, к 1970 году — около 5 000; в 1965 году сам Кастро признал наличие в стране 20 000 политических заключенных.
Трудовые лагеря UMAP
При Кастро на Кубе была создана система лагерей UMAP. Че Гевара заявил: «Нам следует ссылать в Гуанахакабибес в сомнительных случаях, когда мы не уверены, что людей следует сажать в тюрьму (…) людей, которые в той или иной степени совершили преступления против революционной нравственности (…) морали. Там — тяжёлая работа (…), условия труда там суровы…». В этот лагерь можно было попасть за «излишнюю» религиозность или даже прослушивание «империалистического» рок-н-ролла (последняя категория «преступников» носила название roqueros).
Широкую систему лагерей такого рода создал Военный отдел поддержки производства (UMAP), действовавший с 1964 по 1967 год. В лагере на острове Пинос людей заставляли работать в одних кальсонах, а провинившихся — стричь траву собственными зубами, или погружали на несколько часов в выгребные ямы.
На Кубе существуют также лагеря «строгого режима», где власть находится в руках надсмотрщиков из числа самих заключённых — «рабочих советов заключённых».
Репрессии последующих времен
Многие из политических заключённых были ветеранами «Движения 26 июля», антибатистовских студенческих и партизанских движений.
Весной 1997 года по Кубе прокатилась новая волна арестов. По данным «Международной амнистии» и кубинских правозащитников, в том году на Кубе насчитывалось от 980 до 2 500 политзаключённых (мужчин, женщин и подростков).
Как утверждает американский журнал «Contacto Magazine», к концу XX века приговоры по политическим делам стали менее суровыми, зато более частыми.
В течение многих лет Комиссия по правам человека и Генеральная ассамблея ООН выражали свою обеспокоенность продолжением политических репрессий на Кубе и призывали власти Кубы к соблюдению прав человека.
В 2004 году ООН приняла резолюцию о нарушениях прав человека на Кубе, которую Куба отказалась выполнять.
26 января 2007 года в докладе, представленном на заседании Генеральной ассамблеи ООН, указывалось, что 59 гражданских активистов, задержанных в марте—апреле 2003 года, до сих пор находятся в тюрьмах. Прилагался их список.
Итоги репрессий
Согласно подсчётам правозащитных групп, режим Фиделя Кастро бросил в тюрьмы и концентрационные лагеря в три раза больше политических заключённых в процентном отношении к численности населения, чем Гитлер и Сталин за то же время. Как отмечает профессор Хуан Кларк, Куба имела наибольшее количество политических заключённых и приговоров по политическим делам, когда-либо зарегистрированных в Западном полушарии. На одном из этапов одновременно в тюрьмах по политическим мотивам находились 100 000 человек изо всех слоёв общества. Американский журналист писал, что во времена диктатурыФульхенсио Батисты на Кубе было 500 политических заключённых; самое высокое число политических заключённых до революции (при диктатуре Херардо Мачадо, 1929—1932) — около 5 тысяч.
Многие из заключённых отбывают сроки в 20, 30 лет или пожизненные, как, например, Хубер Матос, бывший революционный командир, приговорённый к 20 годам, и Чанес Марио де Армас, который приговорён к 30 годам. Тысячи противников режима были избиты, подвергаются пыткам, запираются в тесных камерах, где невозможно сесть или лечь, находятся в трудовых лагерях. По отношению к инакомыслящим применяется терроризация, некоторые погибли в дорожно-транспортных происшествий, которые противники Кастро называют «таинственными».
Согласно изданной в Гарварде «Чёрной книге коммунизма», режимом Кастро было расстреляно 14 000 человек в возрасте от 16 до 68 лет, включая нескольких женщин, из них, по меньшей мере, одна была беременна. По утверждению американской организации «Freedom House», до 2005 года возглавлявшейся бывшим директором ЦРУ Вулси, Робертом Джеймсом Вулси, 500 000 кубинцев прошли через систему концлагерей и камеры пыток режима Кастро.
Литература
Humberto Fontova Castro, Not Pinochet, Is the Real Villain.
Автор — Умберто Фонтова — магистр латиноамериканских исследований Туланского университета (Новый Орлеан).
http://www.anarchismus.de/transnational/kubaanarchismus.htm
Jesus Hernandez Cuellas. Chronicle of an unforgetable agony: Cuba’s political prisons// Contacto magazine. Sep’t. 96.
Massacre in Santiago de Cuba//Сайт Montclair State Universitet, College of Humanities and Social Scienties
Legal Issues Raised by the Transition: Cuba from Marxism to Democracy, 1999.
Executions at «La Cabaña» fortress under Ernesto «Ché» Guevara// Document written by José Vilasuso, a lawyer who worked under «Ché» in the preparation of indictments that often resulted in the death sentence during the first months of the Communist government in 1959
Пол Джонсон. Современность. т.2. М., Анубс, 1995.
Alvaro Vargas Llosa. The Killing Machine: Che Guevara, from Communist Firebrand to Capitalist Brand// The New Republic. July 11, 2005
Jorge Castaneda, Companero; The Life and Death of Che Guevara. Alfred A. Knopf. New York, 1997
Fidel’s Executioner Humberto Fontova// Перепечатка статьи Фонтовы, на исходном сайте доступной лишь частично: Fidel’s Executioner Humberto Fontova Michael J. Maher. The Lost Sheep. Experiences of Religious Gay Men in Havana, Cuba
Menton, Seymour. Prose Fiction of the Cuban Revolution. University of Texas Press: 1975 SBN-13: 9780292764217 ISBN: 0292764219
Beltrán de Quirós. La otra cara de la moneda: los nuevos patitos feos / Miami, Fla., U.S.A.: Ediciones Universal, 1984
Cuba: exodus, living conditions and human rights — an informative summary prepared by Professor Juan Clark, Ph.D. Miami Dade Community College.
Чтобы рассказать своим читателям об истинных причинах распада СССР, испанской газете La Vanguardia пришлось взять интервью у Оскара Эспиносы Чепе.
Сегодня Эспиносе 71 год. До того, как порвать с режимом Фиделя Кастро и стать диссидентом, он в течение нескольких десятилетий занимал высокий пост в системе централизованного планирования, выстроенной на Кубе по советскому образу и подобию. Сейчас, отсидев два срока в тюрьме и подписав подписку о невыезде из Гаваны, он занимается тем, что подсчитывает убытки от структурного краха кубинской экономики после распада СССР.
«Это не Горбачев, а Куба покончила с Советским Союзом! Деньги, направленные сюда Москвой, не поддаются исчислению. Если брать только неоплаченные кредиты, то русские потеряли около 20 млрд долларов в ценах того времени. И это, с моей точки зрения, заниженная цифра»,- рассказал Эспиноса в телефонном интервью испанской газете из Гаваны.
Следуя логике холодной войны и принципам пролетарского интернационализма, СССР покрывал все потребности Кубы в течение 30 лет. Начиная с сельского хозяйства и спорта и заканчивая классическим балетом, поставками вооружения и обучением военных, транспортными средствами и куклами. С 1960 по 1990 год в стране, по подсчетам, побывали около 18.000 советских граждан (не считая военных советников и сотрудников спецслужб), помогавших строить тропический социализм. Сотни тысяч кубинцев бесплатно получили в СССР высшее или среднее специальное образование.
Советские субсидии в черную дыру бюджета режима Кастро заключались в «бухгалтерской уловке, при помощи которой СССР оплачивал кубинские товары по ценам в 9-10 раз выше рыночных и, кроме того, поставлял Гаване нефть по льготным ценам». Советская нефть, поступавшая из Баку, «превратилась в основной источник валютных поступлений Кубы, в главную статью экспорта в капстраны, оплачивавшие ее долларами».
Все остальное поставлялось в натуральном виде – продовольствие, станки, различные товары - или оплачивалось в рублях. «Советские субсидии составляли около 3 млн инвалютных рублей в день, - утверждает Эспиноса. - За счет этой помощи существовали здравоохранение и образование, но она не способствовала развитию страны. Ни сельское хозяйство, ни промышленность не смогли пережить распад СССР».
После того, как Советский Союз рухнул, Москва бросила кубинцев на произвол судьбы. Россия забыла о своих капиталовложениях в кубинскую экономику (около 12 млрд долларов), прекратила закупки и поставки. «Для нас это было то же самое, как если бы прекратило всходить солнце», - скажет позднее Фидель Кастро, который в 1991 году объявил чрезвычайное положение в экономике, которое до сих пор не отменено.
Кубе удалось преодолеть страшное падение ее ВВП на 35% в первые три года после прекращения советской помощи. Оживился туризм, кубинцев перестали привлекать к уголовной ответственности за хранение долларов, были открыты рынки сельскохозяйственной продукции, разрешены денежные переводы из-за рубежа. «Но затем – подчеркивает Эспиноса - мы впали в другую зависимость: от Венесуэлы. Каракас – это для нас та же Москва, только с меньшими ресурсами. Мы зависели от СССР, но зато получали технологию. А что могут дать нам венесуэльцы? Ничего!».
Pitbull - "На мой взгляд, Куба – это крупнейшая тюрьма в мире."
Pitbull понял все величие музыки хаус после того как увидел, насколько она нравится женщинам.
Американский рэппер Pitbull славится своим сотрудничеством со многими видными исполнителями, среди которых Энрике Иглесиас и Александра Берк. Кроме того, сам Pitbull весьма гордится тем, что он всегда открыт для любых музыкальных жанров и не считает эксперименты с ними чем-то зазорным. Рэппер всегда умел предугадать, какой из стилей будет популярным в ближайшем будущем.
В своем интервью исполнитель сказал: «Я вырос в окружении разной музыки: сальсы, меренге, бачаты, фристайла, хип-хопа, техно, хауса, рейва. Стоит признать, что Майами прекрасно подходит для жизни среди самой разнообразной музыки. Это особенный город. Непонятно, чего здесь больше: Штатов, Латинской Америки или Европы. Здесь есть всего понемногу, и это замечательно». «С хаусом я впервые познакомился в Доминиканской Республике. Там я увидел всемирно известного Боба Синклера. Когда он выступал, женщины кричали что-то. Я не мог их понять, поскольку они не разговаривали на английском. Но я увидел, как они фанатеют от этой музыки».
Родители рэппера являются кубинскими иммигрантами, и о Кубе Pitbull выражается довольно резко: «Я не собираюсь выступать на Кубе, пока там есть Кастро и нынешний политический режим. На мой взгляд, Куба – это крупнейшая тюрьма в мире. И если бы я там выступил, то это стало бы большим лицемерием по отношению к единомышленникам и самому себе». «Когда на Кубе к власти придут справедливые люди, я с удовольствием поеду туда и буду выступать. Но пока что я этого не сделаю, пусть бы мне даже предлагали очень большие деньги».
«Люди на Кубе хорошо знают о том, что я думаю о нынешней власти на острове. И на самой Кубе есть немало людей, которые полностью разделяют мои взгляды. Проблема в том, что они просто не могут сказать этого вслух». «И еще я думаю, что носить майку с изображением Че Гевары – это все равно, что носить майку с изображением Гитлера. Пусть они и нравятся кому-то, но таким поведением можно обидеть многих людей. А со взглядами окружающих тоже необходимо считаться».
Кирилл Кобрин: Программу начнет кубинская
тема. Власти острова более 50 лет обвиняют во всех своих экономических
неурядицах Соединенные Штаты, которые уже очень давно ввело эмбарго в
отношении режима Кастро. Однако многие эксперты утверждают: Куба живет в
основном на деньги, получаемые именно из США. Рассказывает Виктор
Черецкий.
Виктор Черецкий: На деньги, полученные из
Америки, как утверждают наблюдатели, кубинцы жили всегда, даже когда на
Кубу широким потоком шла помощь из Советского Союза и других стран так
называемого «социалистического лагеря». Начиная с конца восьмидесятых
годов прошлого столетия, когда эта помощь прекратилась, доллары из США
стали для многих кубинских семей единственным спасением. Говорит живущая
в Майами Гонсалина Марреро, которая вот уже многие годы поддерживает
материально всю свою многочисленную семью, оставшуюся на Кубе.
Гонсалина Марреро: У меня дети на Кубе. Я в
США уже 30 лет, но режим Кастро не позволяет им перебраться ко мне. Я
очень переживаю и за детей, и за внуков. Помогаю им, чем могу, ведь они
очень нуждаются на Кубе.
Виктор Черецкий: О том, как живут люди на
Кубе, где «приличной» считается месячная зарплата в 10 долларов,
рассказывает еще одна иммигрантка - Колина Диас.
Колина Диас: Зарплата моей матери 100
кубинских песо или 5 долларов. Она 35 лет работает в библиотеке. На эти
деньги жить невозможно. Бутылка подсолнечного масла стоит два с
половиной доллара. Жизнь на Кубе дорогая, а денег у людей нет. Живя на
Кубе, ты знать ничего не знаешь о том, что происходит в окружающем мире.
Вся информация строго контролируется. Людям десятилетиями внушается,
что в других странах живется еще хуже, чем на Кубе. В результате
многие, влача жалкое существование, искренне верят, что живут достойно.
Виктор Черецкий: В Соединенных Штатах -
миллион двести тысяч кубинских иммигрантов. Население Кубы – меньше
двенадцати миллионов. Считается, что большинство иммигрантов отправляют
на Кубу деньги - с помощью компаний, занимающихся международными
переводами - на постоянной основе, то есть каждый месяц. Живущий в
иммиграции кубинский экономист Эрнесто Моралес.
Эрнесто Моралес: По данным Инвестиционного
фонда Межамериканского банка развития, переводы на Кубу в денежном
выражении составляют в год почти миллиард долларов.
Виктор Черецкий: К этому следует прибавить те
доллары, которые кубинцам дарят их родственники, лично приезжающие на
Кубу. Так в прошлом году на родине побывали 350 тысяч иммигрантов.
Сумма, которую они передали родным, в отличие от международных
переводов, нигде не учитывалась. И это не все. Известно, что сотни тысяч
кубинцев живут тем, что перепродают вещи - одежду, бытовую технику,
мобильные телефоны, а также продукты, лекарства, мыло, зубную пасту и
стиральный порошок, присылаемые в посылках и привозимые родственниками
из Америки. Житель Майами кубинский иммигрант Серафин Бланко.
Серафин Бланко: Мы всегда отправляли посылки
на Кубу. Родственники ими распоряжаются по обстоятельствам: кто-то
перепродает полученное. Многие наши иммигранты даже предпочитают
посылать вещи вместо долларов. Это очень распространенный способ
оказания помощи близким.
Виктор Черецкий: О лекарствах особый разговор.
Диктатура десятилетиями заявляла, что создала у себя чуть ли не лучшую
систему медицинского обслуживания на всем латиноамериканском
континенте. Однако на деле картина в этой области совершенно иная.
Говорит врач-иммигрант из Гаваны Берта Солер:
Берта Солер: На Кубе сегодня фактически нет
медицинского обслуживания. Каждые три из четырех амбулаторий закрыты
из-за нехватки врачей. Больные, которые поступают к нам на операцию или
лечение, должны принести с собой постельные принадлежности, халат, свои
лекарства, хирургические инструменты, нитки, чтобы зашить рану, и,
естественно, продукты питания.
Виктор Черецкий: Еще два года назад в США
существовали определенные ограничения и на перевод денег, и на посылки, и
на поездки на Кубу. Так кубинцы-иммигранты могли посещать
родственников, оставшихся на острове, только раз в три года, а посылать
деньги – не более трехсот долларов - раз в квартал. Впрочем, те, кто
хотел совершать поездки чаще, без особого труда направлялись на Кубу
транзитом – через Мексику или Канаду. Американские власти закрывали на
подобные поездки глаза и нарушителей ограничений не преследовали. В 2009
году администрация президента Обамы, исходя из гуманных соображений,
отменила ограничения на посещение иммигрантами Кубы и на денежные
переводы. Эта мера была, в основном, положительно оценена в
иммигрантских кругах – и в США, и в других странах. Кубинец, постоянно
живущий в Испании, Антонио Фернандес:
Антонио Фернандес: Думаю, что это было очень
хорошее решение. Иммигранты могут с тех пор чаще навещать своих
родственников на Кубе, помогать им во многом. Так что президент Обама
поступил правильно.
Виктор Черецкий: Между тем, многие
представители иммиграции заявили тогда, что отмена ограничений поможет
режиму братьев Кастро, испытывающему огромные экономические трудности,
удержаться у власти и даже увековечить свое правление. Говорит кубинец
Тони Гонсалес, живущий в Майами:
Тони Гонсалес: Не следует забывать, что на
Кубе продолжает существовать диктатура. Поэтому я считаю, что пока она
не рухнет, пока не будут освобождены все политзаключенные, пока не будет
восстановлена свобода, никакой помощи Кубе оказывать нельзя.
Виктор Черецкий: Споры о целесообразности
отмены ограничений продолжаются до сих пор, в том числе и среди
американских политиков. Не так давно конгрессмен от Республиканской
партии кубинского происхождения Марио Диас Баларт выступил с инициативой
вновь ввести ограничения на поездки и переводы. Он мотивировал свое
требование тем, что на Кубе не происходит никаких улучшений в ситуации с
правами человека, никакой демократизации режима, и тем, что диктатура
использует поступающие в страну средства в своих интересах. Диас Баларт.
Марио Диас Баларт: Мы хотели бы, чтобы данная
поправка была принята и чтобы мы вернулись к ранее существовавшему
положению. Цель – не допустить злоупотреблений со стороны режима,
избежать, чтобы огромное количество американских денег попадало в руки
диктатуры Кастро.
Виктор Черецкий: О каких злоупотреблениях идет
речь? Дело в том, что все кубинцы, имеющие валюту, обязаны менять ее у
государства на некие условные деньги под названием «сэ-у-сэ», на которые
дозволяется делать покупки в валютном магазине. Причем курс условных
денег по отношению к доллару значительно завышен. И, кстати, был недавно
вновь повышен. Говорит живущий в иммиграции кубинский экономист Эмилио
Гонсалес.
Эмилио Гонсалес: Я думаю, что это
стратегическая линия правительства Рауля Кастро, которое пытается с
помощью американских денег поправить дела в своей экономике. Курс
доллара при этом искусственно занижается. А разница идет в карман
режиму, который контролирует иностранную валюту в стране и не допускает к
ней ни юридические, ни физические лица. И это не только доллары, но и
любая твердая валюта.
Виктор Черецкий: Особую тревогу
демократической общественности - и кубинской и американской - вызывают
подозрения, что кубинский режим использует американские деньги для
подавления протестного движения в стране. Кубинская правозащитница Лаура
Поллан.
Лаура Поллан: Мы знаем, что кубинское
правительство тратит большие деньги на содержание репрессивного
аппарата. Следят у нас за всеми, кого власти считают политически
неблагонадежными. У кубинского государства нет денег на молоко детям,
нет денег для стариков-пенсионеров, но, почему-то всегда хватает
средств, чтобы преследовать нас и всех тех, кто хочет мира, свободы и
демократии для этой страны.
Виктор Черецкий: Между тем, кубинские власти
никогда не упоминают ни о долларах, ни о том факте, что на сегодняшний
день из США поставляется половина продовольствия, которое ввозит Куба
для нужд населения. Не говорится, что граждане США – в данном случае
именно американцы, а не кубинские иммигранты - находятся на втором месте
по числу иностранцев, посещающих остров, внося, таким образом, весомый
вклад в развитие туризма, одного из главных источников валюты в стране.
Официальная Гавана лишь беспрерывно повторяет об американских
экономических санкциях, наложенных за нарушение прав человека. Вот
пример - заместитель министра иностранных дел Кубы Абелардо Морено.
Абелардо Морено: Блокада – это одна из мер в
войне, которую американская администрация ведет против Кубы. Она была
введена сразу же после победы нашей революции и до сих пор остается в
силе.
Виктор Черецкий: Если говорить конкретно, то
санкции - это запрет на поставку на Кубу современных технологий и
оборудования, к примеру, авиационного, отказе от приобретения кубинских
товаров и предоставления кредитов. Цель кубинской пропаганды, по мнению
наблюдателей, – доказать, что разруха на Кубе – это не результат
бездарного правления репрессивной диктатуры, а следствие именно
американских санкций. Кубинский диссидент Оскар Эспиноса:
Оскар Эспиноса: Трудно в это поверить, но
половина пригодной для сельского хозяйства земли на Кубе заброшена – на
ней ничего не выращивается. Хозяйства разорены. 85% продовольствия
страна импортирует, в том числе из Соединенных Штатов, на которые
приходится половина импорта. При этом кубинская пропаганда шумит о
бойкоте и заявляет, что США, как враг номер один, ничего не продает
Кубе.
Виктор Черецкий: Санкции против Кубы
поддерживают не только США, но и государства Евросоюза. И отменять их,
по мнению многих представителей кубинской и мировой общественности, пока
нельзя. Так считает, к примеру, нобелевский лауреат, перуанский
писатель Марио Варгас Льоса:
М.Варгас Льоса: Любая диктатура представляет
собой абсолютное зло для страны. Это постоянный источник насилия и
коррупции. Она оставляет в обществе глубокие язвы, которые трудно
вылечиваются. Диктатура отравляет будущее народа и создает менталитет,
от которого трудно избавиться на протяжении нескольких поколений. Именно
поэтому мы должны бороться с диктаторским режимом на Кубе всеми
имеющимися у нас средствами. И в первую очередь, путем применения
экономических санкций. Это необходимо для достижения общих для всех нас
идеалов демократии и свободы.
Виктор Черецкий: Последовательно против снятия
экономических санкций выступают представители кубинской демократической
оппозиции. Основной довод такой же, что у конгрессмена Диаса Баларта:
на острове не происходит никаких положительных изменений. Диктатура
по-прежнему жестоко подавляет любое инакомыслие и не намерена что-либо
предпринимать для демократизации общества. С требованием к США и
Евросоюзу не изменять своей принципиальной позиции по отношению к Кубе
недавно обратилась группа бывших кубинских узников совести, проживающих в
Испании. Обращение зачитал кубинский диссидент Хулио Сесар Гальвес.
Хулио С.Гальвес: Мы требуем от стран
Европейского Союза и США, чтобы они не ослабляли давления с целью
добиться демократизации Кубы, чтобы кубинцы могли бы пользоваться
свободой и такими же правами, что и американцы, и европейцы.
Виктор Черецкий: Как США, так и Евросоюз
периодически анализируют ситуацию на Кубе с целью ликвидировать
существующие ограничения в отношениях с этой страной. Однако всякий раз
они убеждаются в отсутствии условий для подобного шага: из-за
непрекращающихся нарушений прав человека со стороны правящего режима. В
США вопрос о санкциях вновь будет обсуждаться в сентябре.
Национальное собрание Кубы официально одобрило новую экономическую и социальную политику главы правительства Рауля Кастро 1 августа. Кубинцы ждут разрешения на частное предпринимательство.
Как сообщили государственные СМИ, Рауль Кастро заявил о разработке комплекса мер относительно ограничений на поездки. Однако осталось неясным, имеется в виду упрощение выезда кубинцев за границу или же въезда кубинских эмигрантов в страну.
Около 200 000 кубинцев подали заявления на частное предпринимательство, среди них парикмахеры, организаторы свадеб, плотники, слесари и так далее. Особенно запрашиваемы разрешения на открытие частных ресторанов и сдачу жилья туристам. Получившие разрешение властей должны платить в казну лицензионный сбор и конечно, налоги. Власти ожидают поступлений в казну в размере 15 млн. долларов уже в этом году.
Это, конечно, скромное начало, но направление развития экономики острова определено, об этом Кастро ясно сказал: «Встретим с терпением и одновременно решительно все противодействия, сознательно и бессознательно мешающие переменам. Любое бюрократическое сопротивление бессмысленно».
Проект Рауля Кастро предусматривает восстановление больной экономики с помощью частной инициативы при одновременном сохранении социалистической модели. Официальная актуализация реформ предусматривает в последующие годы сокращение более миллиона рабочих мест на государственных предприятиях. Уволенные служащие должны будут трудоустраиваться в частных предприятиях. Также учитывается привлечение иностранных инвесторов в сферу туризма. Кубинцам будет позволено владеть домами и квартирами.
Вскоре правительство собирается позволить народу продавать не только выращенные самостоятельно овощи, но и автомобили и недвижимость. Таким образом, будет легализован годами процветающий «черный рынок». Хронический дефицит жилья должен быть устранен.
Власти Кубы намерены ужесточить наказание граждан, пользующихся американскими грантами. Это относится, прежде всего, к кубинским диссидентам, которых власти называют «наймитами», оплаченными Соединенными Штатами, сообщает Радио Свобода.
На прошлой неделе американский сенатор Джон Кери заявил о намерении выделить 20 миллионов долларов кубинским продемократическим активистам. Эти деньги пока не переведены, так как главный партнёр сенатора, контрактник Госдепартамента Алан Гросс, находится на Кубе в тюрьме.
Гросс ожидает обжалования приговора, по которому он осужден на 15 лет. Кубинские власти обвинили его в деятельности, осуществляемой в интересах США, а именно - обучении кубинских евреев пользованию Интернетом.
Новый фильм документалиста Виталия МАНСКОГО «Родина или смерть» с 21 июля вышел в прокат. Картина рассказывает о Кубе— не о райском острове с рекламных плакатов, а о реальном мире, очень близком для тех, кто пережил советский строй.
—Скакой идеей ты ехал на Кубу?
—С желанием пройти через некий аттракцион— машину времени. Окунуться в недавнее прошлое, посмотреть на жизнь социалистического государства с высоты нашего опыта. Мы ведь живем в государстве, которое только выкарабкивается из социализма.
—Ты искал подобия?
—Первая моя поездка была ознакомительной— о Кубе у меня было представление весьма условное. Я, естественно, смотрел «Клуб Буэна виста» Вима Вендерса, еще пару картин, основные фильмы, которые были сделаны на Кубе и о Кубе. Посмотрел бесчисленные ролики про кубинскую проституцию на YouTube. Вот тот багаж, с которым я приземлился в гаванском аэропорту. Взяв русскоговорящего водителя-кубинца с машиной, мы с продюсером проехали всю страну вдоль и поперек. Что само по себе проблема. Мы ехали и решали: не заглянуть ли сейчас в эту деревню, не остановиться ли у этого дома. Не то чтобы я набирал материал для фильма— мне самому хотелось понять, докопаться до правды.
—Удалось?
—Меня в какой-то момент задела фраза, сказанная кубинцем лет шестидесяти: «Помню, как до революции»... Для нас это как если бы к 1917-му прибавить лет 40. Недавно Сталин умер. А поскольку Фидель по большому счету правит и сейчас, то есть уже 51 год, сегодняшняя Куба— как Советский Союз накануне смерти Сталина. Мне показалось, что будет интересно вдруг попасть в тот Советский Союз человеком, знающим, что будет оттепель, застой, перестройка, опять застой. К людям, которые ничего этого не знают.
—Было ощущение, что возможна прямая аналогия?
—Я ее допустил. И в конечном счете не ошибся.
—То есть нашел подтверждение своему предчувствию?
—Да, при том, что Куба— это совершенно другая культура, другой континент, все другое! Но кубинцы мне казались даже более близкими, чем многие герои, которых я снимаю в России. Я к ним проникся каким-то особенным сочувствием— наверное, придется произнести это слово. Но оно не перекрывает всех чувств, это более объемное ощущение.
—Фильм начинается с эпизода на кладбище, где происходит официальное перезахоронение умерших. Люди вынимают из гробов останки своих близких, руками разламывают их кости, перекладывают в какие-то коробки. Зачем ты начал с этих кадров? Чтобы задать настроение— «родина или смерть»?
—Я хотел как-то сблизить жизнь и смерть— поставить их рядом в кадре. Придумать такое вообще невозможно. Это за гранью.
В каком бы городе или стране я ни был, непременно хожу на кладбище. Мне кажется, что мир мертвых— очень точный образ мира живых. Ты часто не можешь войти в квартиру, в мир и в души людей, но ты можешь их понять, увидев могилу их матери.
В Китае, например, не принято сжигать покойников. Это противоречит традициям, которые еще чтут, особенно в деревнях. Но государство сказало— хоронить негде, земли не хватает, чтоб выращивать хлеб насущный, поэтому сжигаем. А свободная территория, незастроенная и незасеянная, сохранилась только вдоль железных дорог. Едешь по Китаю, а справа и слева от путей— холмики, холмики. Люди приходят и зарывают по ночам— это же преследуется! Как-то увидел, что вокруг этих холмиков стоят люди— был день поминовения усопших. Стал расспрашивать и узнал, что хоронят человека без всяких документов, чтобы не узнали, кто зарыт. И это говорит о Китае— об отношении к живым, к мертвым, к жизни— больше, чем любое более глобальное знание. Я потом ездил на пекинские кладбища, там урны ставят в ячейки. И эти ячеечки очень маленькие, а стены— до горизонта.
—А почему в атеистическом, коммунистическом государстве Куба не сжигают умерших?
—Элементарно: не хватает электричества, нет топлива, чтобы сжигать. Им король Испании подарил крематорий. Но нечем заправлять.
—Ты знал, что там так принято?
—Как раз когда мы там были, у нашего водителя подошла очередь освобождать гробницу— это делается через три года после похорон. Поэтому мы и могли этот эпизод снять, прикинувшись родственниками из-за границы.
—Получить разрешение на съемку нельзя?
—Просто нереально.
—На Кубе сложно подглядеть что-то, что не очевидно?
—Там очень трудно снимать, во всяком случае так было год назад,сейчас, говорят, что-то изменилось. У них очень болезненное отношение к собственному имиджу. Навстречах с чиновниками мне говорили: «Мы же вас пустили! У нас же десятки заявок со всего мира, мы не пускаем никого, но вам доверились, вы должны быть доброжелательны». Я в ответ: «О'кей, большое спасибо. Но как я могу быть позитивно заряженным, если знаю, что каждый раз, когда ухожу из дому, там происходит обыск!» И они не сильно это отрицали. Тетка, у которой мы жили, буквально через неделю нас стала выгонять, хотя мы платили ей бешеные деньги. Потому что в ее доме регулярно шел шмон. Куба для россиян страна безвизовая. Но если хочешь снимать, должен получить визу через МИД. Этуаккредитацию на съемку дают только на 31 день.
—Но вы же три месяца снимали.
—Нам это удалось только потому, что после ознакомительной поездки мы сказали, что будем снимать кино о стариках из танцевальной группы. И чиновники себе представили, что будет еще один фильм о музыкантах. Ну и ладно, пусть снимают. Но мы не обманывали. Все герои моего фильма— члены одной танцевальной команды основателей танца Rueda de casino.
—Правда ли, что труднее всего было снимать в больницах?
—Самое страшное для них— разоблачение мифов. Мифами дорожат больше, чем собственно секретами. Думаю, снять в воинской части проще, чем в обычной школе. У нас был случай убийственный. Я нашел площадку в школе имени Ленина и даже получил добро на съемку у высокого чиновника. Но он думал, что теперь мы напишем бумаги, то да се... А мы рядом оказались, решили: заедем сейчас. Не тут-то было. Нельзя. Я говорю: подождите, вот аккредитация, мы хотим просто по территории школы пройти, посмотреть. Нет, оказывается, чтобы на территорию школы попасть, нужно иметь бумагу, подписанную замминистра образования. Есть специальные замминистра образования и замминистра здравоохранения, у которых только одна функция— такие разрешения иностранцам выдавать.
Потом мы все-таки в школу попали, но не имени Ленина, а в обычную.
—Что же там такого, чего нельзя показывать?
—Абсолютная бедность. Вместо автобусов, к примеру, фургоны, в них сидят люди. В принципе ничего особенного, но очень страшно, потому что кажется— люди, как скот.
—А в школах-то что? Ученики на полу сидят, голые? Их бьют?
—Нет, боже упаси, никто детей не бьет. И дети не голые, они все в форме, которая выглядит, может, не столь свежо, как хотелось бы. Но туалеты без канализации, просто дырки, а на Кубе не прохладно. И когда входишь в школу, с одной стороны чувствуешь запах из туалета, а с другой— из столовой, где детей кормят каким-то булками и чаем, это их обед. Стоят школьники, поют гимн, революционные песни разучивают. Про их счастливое детство.
—В фильм вошли кадры, снятые в школе?
—Да. Сын моего героя учится в школе, которая находится на бывшей вилле владельца завода мотороллеров. На горе, в прекрасном месте. Нам рассказали, как хозяина оттуда выгнали, как в его спальнях портрет Фиделя повесили. С тех пор там ничего и не ремонтировалось. Пятьдесят лет все естественным образом сыреет.
—И так повсюду?
—Да, на территории Гаваны — по крайней мере, как я это увидел — с 1959 года не построено ни одного здания. Город после революции подвергался только разрушению. Такое ощущение, что там есть следы атомной бомбардировки.
—Советские специалисты не построили никакого «дворца науки»?
—Возможно, что-то и построили. Но я с детства помню, как Брежнев в соломенной шляпе целуется с Фиделем у памятника Хосе Марти. Для меня было абсолютным открытием, что этот памятник появился в 1956 году. То есть даже памятник Хосе Марти поставил Батиста!
—Но ведь считается, что кубинское здравоохранение прекрасно. Что иностранцы туда специально ездят лечиться.
—Я тоже что-то такое слышал. Но когда на нас напали и нашему водителю отрезали ухо...
—Как отрезали ухо?!
—Чудо, что нас не убили. Я сдуру стал снимать, как у подвыпившего дедульки в центре Гаваны вытаскивали кошелек в баре. Мы там сидели, и я машинально, без всякой задней мысли, поставил камеру и включил. Наш водитель вмешался, отобрал у вора кошелек и вернул деду. А через две минуты в бар влетели человек двадцать и, наверное, секунд через пятьдесят весь его разнесли.
—А милиция?
—Если б не милиция, мы бы здесь не разговаривали. Приехали минуты через полторы. К тому времени мне по ноге попали камнем. Огромная гематома. А водителю «розочкой» отпороли ухо. Мы это ухо взяли— и в больницу. Всю ночь там провели. В общем, если мне отрежут ухо, пришивать его я туда не поеду. Может быть, дело в культурных различиях. Но мне кажется, только в морге можно человека положить на камень.
—Больных кладут на пол?
—На каменные лавки. При нас привозили каких-то окровавленных людей в наручниках. Когда ты сидишь в приемном покое и видишь, как все это происходит А ведь мы иностранцы, привилегированные, из Советского Союза. Для них России-то не существует. Есть Советский Союз, который изменил идеалам коммунизма.
—Не понимаю, как это соотносится с тем, что на Кубу охотно ездят туристы.
—Огромное количество людей находятся в абсолютнейшем заблуждении, что они были на Кубе. Потому что у них есть билет Москва—Гавана. Они были не на Кубе! Они были на искусственном полуострове под названием Варадеро. Думаю, между Диснейлендом и Америкой куда больше общего, чем у Варадеро с Кубой. Варадеро превращен в полуостров, чтобы можно было установить один-единственный КПП на въезде. И до недавнего времени кубинец без пропуска вообще не мог пройти этот КПП.
—А сейчас что-то изменилось?
—Стало проще. Но я знаю, как женщины, чтобы попасть в этот супермаркет бесхозных половых органов, прятались в цистернах, туда — с молоком, а обратно уже с дерьмом. Турист приезжает в Варадеро и, конечно, хочет поехать в Гавану на экскурсию. Для таких вот дотошных специально разработан маршрут. Кстати, между Варадеро и Гаваной еще есть город Матансас, через него раньше шла дорога. Но если туристов провозить через Матансас, у них может сложиться неблагоприятное представление о стране. А объехать его невозможно— он в лощине, кругом горы. Тогда сделали насыпь вдоль океана, выстроили на ней дорогу и поставили забор. И проезжают автобусы мимо Матансаса, не видя его. Приезжают в Гавану. Специальная стоянка для автобусов и четкий маршрут по определенным улицам с заходом в кафе, с выходом на площадь— и назад в автобусы.
Перед первой поездкой на Кубу смотрел впечатления туристов в интернете. Ничего понять не могу. Десятый, двадцатый, сороковой альбом— как будто один человек снимает. У всех тетка с сигарой сидит. Почему все туристы— из Кинешмы, Вологды, Москвы, Барнаула— снимают одну и ту же тетку? Приезжаю. Тетка сидит на этом туристическом маршруте, как клоун Дональд в Макдоналдсе, держит не сигару, а палку, обклеенную бумагой. И все довольны!
—И все-таки ты увидел там много людей, вполне симпатичных.
—Более чем. Они прекрасные. Цивилизованные. Образованные. Заинтересованные. Впитывающие. Абсолютно свои люди. Мама родная! Ведь когда году в 1947-м в СССР приезжали американцы или французы, думаю, им было больно видеть то, как мы жили. Я буквально месяц назад пересматривал фильм Пеннебейкера 1959 года «Открытие в Москве». Не смотрела?
—Нет.
—Очень советую. Когда только-только стала Россия открываться, в Москву в делегации американской выставки приехал молодой Ди Эй Пеннебейкер. Ему было разрешено что-то такое снять, как бы про выставку. На самом деле он снимал Москву, рассказывая американцам о России. Вот это центр, это окраины. Но если вы хотите понять русских, советских, посмотрите на их обувь. Никто, ни один советский хроникер не снял таких вещей. Пеннебейкер просто показал обувь— и все понятно.
—Ты хотел повторить его прием?
—Мне кажется, мы пошли чуть дальше. Когда я готовую картину посмотрел, подумал, что ее нужно первым делом показывать на Кубе. И она, возможно, произведет эффект. Поскольку нам очень помогало кубинское посольство в Москве, я обещал, что посол первым в России посмотрит фильм. Безумно обрадовала его реакция. Посол сказал: «Оторопь берет от того, что мы увидели. Но если удастся эту картину показать на Кубе, она может совершить революцию в сознании целой нации».
—А какую революцию они хотят провести? Ну, живут люди и живут. Привыкли или приспособились. И не жалуются. Да, знают, что где-то жить лучше. Уверенные в своих силах решаются плыть через залив.
—Если человека даже смерть не спасает от незащищенности, это просто полный песец!
—Но люди-то хорошие!
—Опять двадцать пять! Я повторил это уже раз десять.
—Получается, они лучше, чем мы. Чем те, кто пережил эту революцию, что-то понял, захотел жить лучше и действительно стал жить в приличных домах и носить хорошую обувь. Но стали ли мы душевнее, образованнее, теплее, милее?
—Точно нет.
—У меня нет ощущения, что когда мы жили плохо, были лучше.
—Мне кажется, были лучше. Лишенные азарта потребления, мы были более погружены в себя, более глубоки. Ну это, видимо, проблема всех переломных поколений.
—Так какого рода революцию ты хотел бы совершить своим фильмом на Кубе?
Как сообщает организация Christian Solidarity Worldwide (CSW), бывший президент «Церкви Бога» был арестован в 2006 году на 4 месяца, после чего ему запретили работать официально.
В феврале 2006 года пастора обвинили в торговле людьми. После этого все его имущество было конфисковано в пользу государства. CSW предполагает, что Карлос Ламелас был осужден из-за того, что публично критиковал правительство за их вмешательство во внутренние дела церкви.
По данным CSW пастор был освобожден в июне 2006 года, но обвинения сняты не были. Именно поэтому в декабре того же года его снова посадили в тюрьму. После, служителя признали невиновным, так как государственный обвинитель не явился в зал суда. Несмотря на то, что Ламелас был оправдан, имущество ему так и не вернули.
CSW подчеркивает, что на Кубе это не первый случай давления на церковь. Директор по правозащитному лоббированию CSW Эндрю Джонстон заявил: «Мы рады, что семья Ламеласа наконец-то может жить свободно. Мы также знаем, что решение покинуть родную страну далось им нелегко. Куба потеряла многое с их депортацией в США».
"Истинным революционером движет любовь", - это говорит с экрана Эрнесто Че Гевара, точнее, играющий его отличный актер Беницио Дель Торо. У него красивое трагическое лицо, зритель ему сочувствует и, похоже, верит. Идущий на экранах Нью-Йорка новый фильм режисера Стивена Содерберга так и называется Че (Che). По-английски это слово призносится как "чей". Чей вы, товарищ Эрнесто? Кто вы, доктор Гевара? По профессии он, действительно, был врачом, но принцип "не навреди" понимал по-своему. Боролся за бедных и убивал буржуинов. Хотя почему-то от этого не становилось меньше бедных. Как и полагается революционеру, Че начинал убивать врагов, потом добрался до бывших друзей из числа несогласных. Сначала в отдельно взятой за горло стране – Кубе, потом в Африке и Латинской Америке. Сколько всего он замочил в сортире, не известно, потому что на Кубе до сих пор правит подельник Че – Рауль Кастро, новый друг России.
А после победы революции Че Гевара руководил промышленностью, сельским хозяйством и банковской системой Кубы и все это успешно развалил. Он был куда более эффективным менеджером на посту начальника гаванской тюрьмы. Подписывалприказы о расстреле людей без суда и следствия, обожал присутствовать на пытках.
"Чтобы отправить людей на расстрел, юридические доказательства не нужны. Все эти процедуры – буржуазные пережитки. Идет революция". Это уже не кино, а Че в жизни. Он много интересного написал и наговорил. Помните кубинский ракетный кризис, когда Америка вытолкнула с Кубы нацеленные на нее советские ракеты. Че это не одобрил: "Если бы ракеты остались у нас, мы бы использовали их, чтобы нанести удар в самое сердце Америки, в том числе по Нью-Йорку. Никакого мирного сосуществования! В борьбе между двумя системами мы должны добиться полной победы. Мы должны идти по дороге освобождения, даже если это приведет к миллионам жертв, погибших от атомной бомбы". Мы за ценой не постоим!
Понятно, что в фильме про Че Гевару ничего этого нет. Может быть, если бы у него были деньги, такую развесистую клюкву мог снять Лимонов? Хотя, скорее, он сделал бы оперетту на испанско-английском под названием "Революсьон в Рашка", где на могиле борца по имени Эдичка поет гусляр с лимоновской бородкой, которого зовут Иванушка-Чегеварушка.
Почему нам так кружит голову слово "революция"? В словаре revolution - это переворот, в технике – оборот. 20 revolution in a minute – двацать оборотов в минуту. К счастью, революции случаются реже. Кто был ничем, становится всем. Он ликвидирует тех, кто что-то имел, а сам поселяется в их домах. Пошли налево - пришли направо! Но в отличии от большинства революционеров, Че Гевара не занимался прихватизацией, был аскетом и жил для идеи. С другой стороны, вы можете себе представить, что Гитлер берет взятку или вообще гребет под себя. Нет, это тоже идейный борец. Уж лучше бы они воровали.
...
Жизнь Че Гевары, реального, а не из кино, лишнее напоминание о том, что революция – это прежде всего убийство. И потому не спрашивай, в кого там стреляют. Это стреляют в тебя…
Из-за лечения от рака Уго Чавес покинул Венесуэлу — возможно, надолго. Созданная им модель управления страной находится под угрозой.
Длительное лечение Чавеса от рака на Кубе представляет угрозу национальной безопасности страны, заявил вчера президент оппозиционной Христианско-демократической партии Роберто Энрикес. Он констатировал, что «Чавеc не в состоянии в полном объеме исполнять свои обязанности», и призвал его передать полномочия (цитата по Reuters). Опасность, по мнению оппозиционера, представляет то, что 56-летний Чавес руководит из-за рубежа и условия для этого предоставляет иностранное государство.
В четверг президент в обращении к нации сообщил, что болен раком, а в субботу государственное агентство AVN распространило фотографии похудевшего и бледного Чавеса на прогулке в Гаване. Как рассказал Чавес, раковая опухоль была обнаружена кубинскими врачами во время июньской операции по удалению абсцесса в тазовой области. Раковое образование также было удалено. Чавес проходит курс агрессивного лечения от рака, рассказал Reuters источник в президентской медицинской команде. Но каким типом рака он болен и сколько времени займет лечение, не сообщается. Парламент республики еще 14 июня принял специальную резолюцию, разрешив президенту оставаться за рубежом столько, сколько потребуется для лечения. Согласно конституции президент может отсутствовать без передачи власти до 180 дней.
Оппозиция попытается сыграть на отсутствии Чавеса, так как не может победить его на выборах, признал вице-президент Элиас Хауа на прошлой неделе. Самый популярный оппозиционный политик — губернатор штата Миранда Энрике Каприльес Радонски отказался обсуждать с Bloomberg, как болезнь Чавеса отразится на президентских выборах 2012 г.
Чавес был впервые избран в 1998 г., в 2009 г. референдум разрешил выборным чиновникам избираться неограниченное число раз. Сам Чавес неоднократно обещал править и после 2030 г., если народ будет его поддерживать. Согласно июльскому опросу венесуэльской службы IVAD, рейтинг доверия президенту составляет 67,2% (?).
Без Чавеса революция и новый социализм, который он строит, не имеют большого смысла для широкого круга людей и многие на периферии готовы перейти в оппозицию, предупреждает в обзоре банковская группа RBS.
По мнению президента венесуэльской социологической службы Datanalisis Луиса Висенте Леона, которого цитирует The Washington Post, основной электорат Чавеса — бедняки, живущие за счет президентских социальных гарантий, они привыкли видеть его яростным революционером, а не больным человеком, новый имидж может ему навредить. Болезнь первого лица спровоцирует дискуссию и об отсутствии у президента преемника: режим Чавеса и его правительство построены вокруг одного человека, отмечает в публикации в газете El Universal политолог Луис Джусти.
В конце мая по распоряжению чилийских властей эксгумирован прах бывшего президента Сальвадора Альенде, находившийся в семейном склепе в столице страны Сантьяго. Международная команда самых авторитетных экспертов должна установить: покончил ли с собой президент, чтобы не попасть живым в руки путчистов, атаковавших при помощи танков и самолётов 11 сентября 1973 года президентский дворец Ла-Монеда, или же он был убит восставшей военщиной, когда защищался до конца с автоматом Калашникова в руках. Имя президента-мученика снова зазвучало в мире.
ТЕНЬ ПИНОЧЕТА
Для меня эта новость была особенно интересной, потому что моя коллега по журналистике, живущая в Москве, на протяжении двух лет безуспешно пыталась пробить в печать книгу-бестселлер известного чилийского журналиста и писателя Эдуардо Лабарки «Сальвадор Альенде. Сентиментальная биография». Этот фундаментальный труд посвящён Альенде не только как политику, но и как человеку с интересной и насыщенной жизнью, в том числе и частной. Она сразу же после издания в 2007 году стала бестселлером. Моя знакомая, человек упорный и волевой, побывала в 23 российских издательствах. И везде ей отвечали отказом: говорили, что книга не будет иметь успеха, ибо этого чилийского президента в России никто не знает. Один из издателей даже вызвал свою секретаршу и спросил, говорит ли ей что-либо фамилия Альенде. Та ответила: «Нет!» Начальник пожал плечами: «Вот видите…»
Секретарши, конечно, работники незаменимые, но… Если действительно в России сейчас так мало знают об этом неповторимом историческом персонаже, то имеет смысл снова, уже с позиций сегодняшнего дня, обратиться к нему. Это тем более важно, что на имя этого выдающегося политического деятеля, широко известного в СССР в 70-х годах, после перестройки вылили немало лжи. Некоторые либерально-демократические лидеры и идеологи, стараясь представить близкого их сердцу чилийского диктатора Аугусто Пиночета как «спасителя Чили от коммунистического варварства», стали описывать Альенде как своего рода «красного экстремиста», носителя «левой тоталитарной опасности».
Отвергая советские мифы (что действительно было необходимо), эти ревизионисты истории бросились в другую крайность – провозгласили истинными ультраправые, квазифашистские мифы, давно уже преодолённые в мире и не разделявшиеся к тому времени даже их творцами. И их примитивная пропаганда основательно промыла мозги россиян: у многих из тех, кто, надо думать, всё же помнит Альенде, могло сложиться превратное представление об этой исторической фигуре. Никогда не забуду, как приехавший в Москву в начале 90-х годов чилийский коллега потрясённо рассказывал мне, какой шок он пережил в аэропорту Шереметьево, когда пограничник, посмотрев на его паспорт, приветствовал словами: «Да здравствует Пиночет!»
Между Дон Кихотом и Ганди
Альенде был уникальным политиком. Он родился в 1908 году в обеспеченной семье, основатели которой боролись против испанских колонизаторов во время войны за независимость, а их потомки были вольнодумцами и, несмотря на свой аристократизм, убеждёнными демократами. Представители этого рода всегда отличались демократическими и свободолюбивыми взглядами. Будущий президент с детства соприкоснулся с жизнью народа. Ещё больше он проникся сочувствием к обездоленным, когда, получив медицинское образование, стал работать врачом. Одновременно он активно занялся политикой. В 1933 году был одним из основателей Социалистической партии Чили, затем избран депутатом парламента, во время правления реформатора-радикала Педро Агирре Серда был министром здравоохранения, добился принятия ряда прогрессивных законов, обеспечивших доступ бедных слоёв к медицинским услугам. Позже был избран генеральным секретарём соцпартии Чили, был сенатором, президентом сената. Три раза Альенде безуспешно баллотировался на пост президента Чили (однажды даже пошутил, что на его могиле будет написано: «Здесь лежит будущий президент Чили»). Однако в четвёртый раз, в 1970 году, он добился убедительной победы, став главой государства.
Своей победой Альенде обязан прежде всего миллионам простых людей, давно считавших его «своим» кандидатом – даже при том, что будущий президент был не просто интеллектуалом, но и настоящим сеньором по своим манерам, всегда элегантно одетым, за что его даже называли pijo («пижон»). Но беднота хорошо знала его, так как он предпочитал сидению в кабинетах и в президиумах поездки в рабочие посёлки, городские предместья, на поля и фермы. Он любил общаться с простым народом, легко находил с ним контакт и общий язык.
Альенде стал президентом вопреки упорному сопротивлению своих могущественных противников в стране и тех, кто стоял за их спиной – правящих кругов США. Последнее утверждение – не расхожая антиамериканская пропаганда: этот факт полностью подтверждён публикацией в 2004 году в Вашингтоне соответствующих архивов, документами, под которыми стоят подписи главы Госдепартамента Генри Киссинджера и директора ЦРУ Уильяма Колби. Противясь приходу к власти в Чили президента-социалиста, Вашингтон приложил массу усилий, вложил в это десятки миллионов долларов (это также зафиксировано в архивах).
Всё время правления Альенде агенты ЦРУ и ультраправые боевики в Чили с нарастающей силой прибегали к систематическому, практически повседневному террору, сея в стране страх, убивая неугодных им чилийцев. Противники президента повсеместно устраивали диверсии, саботаж, мощные забастовки, шумные демонстрации, вызвав хаос, который дезорганизовал экономику и поставил страну на край катастрофы.
Некоторые радикальные сторонники президента из числа молодёжи – прежде всего прокубинская организация МИР, взявшая курс на вооружённую борьбу, не раз пытались склонить его к принятию жёстких мер против реакции. И хотя одним из руководителей этой организации был Паскуаль, сын его старшей сестры Лауры, Альенде, сочувствуя целям молодых революционеров, был против их методов и потому не поддержал их. Он был первым политиком левого, хотя и умеренного толка в Латинской Америке, искренне верившим, что в пределах существующей демократической законности можно построить социально справедливое общество, «социализм с человеческим лицом» по-чилийски. Такую модель социализма, которая имела бы мало общего с существовавшей тогда в СССР и продолжающей существовать по сей день на Кубе. Альенде всё сделал, чтобы осуществить на практике такую теоретическую концепцию. Он не допустил репрессий, никто из его политических противников не пострадал, ни один человек в Чили не был убит.
Даже в самые трудные моменты Альенде твёрдо стоял на строгом соблюдении законности, выступал за эволюционное развитие общества. К тому же, как человек мудрый и с огромным опытом, он не без основания считал, что все насильственные революции, какими бы благородными целями они ни руководствовались, в конечном итоге вырождаются, и на их гребне к власти неизменно приходят левые экстремисты. Подобно древнегреческому богу Сатурну, такие революции, победив, пожирают своих детей. Однажды, когда президента в очередной раз уговаривали предоставить свободу рук боевикам из МИР, с которыми были тесно связаны некоторые члены его семьи, он сказал: «Если они победят, то тут же расстреляют меня во дворе Ла-Монеда».
Это были не пустые слова. Правые ненавидели его, считая опасным «красным». А крайне левые не доверяли, полагая, что он слишком мягок, слаб, склонен к компромиссам, а потому является «буржуазным оппортунистом».
Куба и Чили
Все эти перипетии Лабарка, сам активно участвовавший в них (ему с трудом удалось вырваться из Чили), ярко и подробно описал в своей книге. В ней множество интересных деталей и подробностей, малоизвестных до этого. Особенно много места уделяется отношениям Альенде с революционной Кубой и её лидерами. Они с самого начала были исключительно тёплыми и тесными. Как известно, президент во дворце Ла-Монеда отбивался от путчистов автоматом, подаренным ему Фиделем Кастро, который закрепил на прикладе табличку с надписью: «Сальвадору от товарища по оружию. Фидель Кастро». Однако Альенде с самого начала дал понять своим кубинским друзьям, что, хотя он так же будет бороться за свободу народа и социальную справедливость, но в Чили иные условия, чем на Кубе, и он пойдёт иным путём.
В Гаване к этому отнеслись с пониманием. Так, Эрнесто Че Гевара подарил ему свою книгу о партизанской борьбе с надписью: «Сальвадору Альенде, с которым мы добиваемся тех же целей, но разными путями». Фидель с большим уважением относился к взглядам своего чилийского товарища. К моменту победы Альенде на выборах Фидель понял, что многочисленные попытки (в том числе и предпринятая Че Геварой в Боливии) создать «революционные очаги» на континенте путём вооружённой борьбы, повторив опыт кубинских партизан в Сьерра-Маэстра, бесперспективны. А потому кубинский лидер с большим интересом и сочувствием следил за уникальной попыткой добиться в Чили подлинной народной демократии в рамках существующей конституции. Более того, как явствует из книги Лабарки, кубинский лидер рекомендовал своему чилийскому другу проводить более умеренную политику, чем он сам осуществлял на Кубе: дорожить поддержкой специалистов (т.е. среднего класса), сохранять элементы рынка в экономике, не слишком втягиваться в «сети Советского Союза» и т.д.
Казалось бы, можно сказать: Кастро оказался прав – эксперимент Альенде был потоплен в крови, и сам он погиб, а Куба выстояла. Но, если посмотреть на вещи шире, всё обстоит не так просто. Социализм на Кубе ныне зашёл в тупик, и это, хотя и с многочисленными оговорками, признают Фидель и Рауль Кастро. Главное, эта система, грубо говоря, не может накормить народ. А потому сейчас в Гаване ищут возможности разгосударствления и либерализации экономики, допуска в неё рыночных элементов, следуя, как считают некоторые аналитики, китайской или вьетнамской модели.
Хотя многие в Латинской Америке, в том числе в её правящих кругах, сочувствуют Кубе хотя бы за то, что она первой отвергла диктат США и сделала упор на социальное развитие страны, никто не стал повторять кубинский опыт. А Альенде и его доктрина практически снова стали актуальными: погибший президент Чили стал своего рода предвозвестником глубочайших перемен на континенте, о которых западная печать мало пишет, пытается их замолчать. Ныне в большинстве стран Латинской Америки демократические правительства левого толка пришли на смену прежним военно-диктаторским правым режимам, от которых не осталось ничего. Более того, во главе многих этих стран находятся единомышленники Альенде, отказавшиеся от кубинского пути – ставки на революционную вооружённую борьбу (хотя многие в прошлом принимали в ней активное участие). И в последние годы убедительно побеждали на выборах в одной за другой стране континента.
В Чили, где народ бескровным образом покончил с диктатурой Пиночета, сменилось два социалистических правительства – Рикардо Лагоса и Мишель Бачелет – сторонников Альенде, а Бачелет даже участвовала в вооружённом сопротивлении диктатуре Пиночета. При них страна добилась впечатляющих успехов. Ещё больше продвинулась вперёд Бразилия при бывшем левом профсоюзном деятеле Силва де Лула, которого сменила его ближайшая сотрудница Дилма Руссефф, участвовавшая в вооружённой борьбе против военной диктатуры в стране. Президент Уругвая Хосе Мухика – в прошлом руководитель движения городских партизан «тупамарос» – много лет просидел в тюрьме. В Сальвадоре президент Маурисио Фунес – бывший руководитель движения партизан. В Боливии главой государства является индеец Эво Моралес – в прошлом радикально-левый профсоюзный лидер. Его «правая» рука – вице-президент Альваро Гарсия Линера – бывший партизан, пять лет пробыл в тюрьме, математик по образованию. Этот список можно продолжить…
Прощай, оружие!
В начале этого процесса перемен некоторые аналитики утверждали, будто Латинская Америка «краснеет». Сейчас такие речи смолкли: это упрощённая оценка. Если социал-демократы Европы, теряющие власть в одной стране за другой, стали своего рода «джокерами» реально правящего истеблишмента, заменяя у власти консерваторов, от которых мало чем отличаются, бывшие левые в Латинской Америке остались верными своим идеалам. Как пишет бывший министр иностранных дел Мексики Хорхе Кастаньеда, «эти «новые левые», вышедшие из «старых левых», перестроились после краха советского блока и неудач на Кубе, разработали программу, которая возвращает их к собственным корням: бороться против бедности, сокращать неравенство, дать всем доступ к жилью, здравоохранению, образованию и т.д.».
Но бывшие партизаны, среди которых, кстати, немало людей с высшим образованием, стали политиками-реалистами. Они не запретили частную собственность, не отвергли сотрудничество с капиталистическими странами Запада, но ведут его на равноправной основе. Они сохранили рыночную экономику, хотя отвергли «дикий капитализм» неолиберального характера; увеличивают национальное богатство, но в отличие от недавнего прошлого стремятся делить его справедливо, уделяя большое внимание социальным расходам. Они не национализировали природные ресурсы, а поставили их под контроль, прекратив безудержную эксплуатацию их иностранным капиталом. Тем самым они добились реальной независимости и придали рынку чётко направленную социальную ориентацию, что позволило за короткий срок сгладить былое неравенство и существенно повысить уровень жизни самых бедных слоёв, укрепить и развить средний класс.
Согласно постулатам неолибералов из Чикагской школы, подобная политика, ограничивающая «невидимую руку рынка» как якобы главного «регулятора» экономики, должна была привести к неминуемому банкротству этих стран Латинской Америки. Получилось наоборот: на краю банкротства оказались страны Запада, придерживающиеся неолиберальной модели (и ещё неизвестно, отошли ли они окончательно от этого края). А латиноамериканские страны в гораздо меньшей степени пострадали от нынешнего мирового экономического кризиса. И сохраняют высокие темпы экономического роста – идут сразу же за лидерами по этому показателю – Китаем и Индией.
Напомним, что руководители указанных стран Латинской Америки – почитатели Фиделя Кастро, с которым сохраняют дружеские отношения, но на практике они последователи Сальвадора Альенде. Так что можно сказать, что Альенде не только войдёт в историю как президент-мученик, но и как предтеча: хотя он погиб, пытаясь реализовать свои взгляды, его политический опыт не пропал даром. Просто Альенде опередил свою эпоху. Но теперь снова становится актуальным персонажем истории.
Ирина Лагунина: За последний год на Кубе, при участии католической церкви, были освобождены из тюрем более ста узников совести. Действительно ли церковь в состоянии оказывать давление на кубинские власти и даже постепенно добивается демократизации режима? На эту тему не утихают споры среди кубинских диссидентов, как внутри страны, так и за рубежом – среди иммигрантов. Рассказывает Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Многие независимые наблюдатели полагают, что церковь вряд ли хоть как-то может влиять на режим братьев Кастро. Скорее наоборот. Вместе с тем, очевидно, что этот режим с некоторых пор относится к церкви терпимо и даже позволил ей вновь открыть закрытую еще в 60-е годы прошлого столетия семинарию. Примечательно, что коммунистическая диктатура, по природе своей вроде бы богоборческая, выделила часть денег на строительство этого учебного заведения, а официальная пропаганда режима заговорила о необходимости готовить собственные религиозные кадры, чтобы не привлекать для «духовного окормления» верующих иностранцев. Живущий в иммиграции кубинской священник отец Фройлан Домингес:
Фройлан Домингес: Фидель Кастро заявил католической церкви, что она должна готовить молодые кадры на Кубе и не приглашать священников-иностранцев. Здесь, на мой взгляд, прослеживается определенный корыстный интерес. Власти предпочитают кубинскую молодежь в качестве священников, чем иностранцев, которые могут привнести в кубинское общество какие-то не угодные режиму идеи. К тому же приезжие священники имеют в кармане иностранный паспорт и их труднее контролировать. Сейчас режим даже предлагает построить за свой счет новый кафедральный собор в Гаване. Спрашивается, с чего это вдруг такой интерес у правительства к церкви?
Виктор Черецкий: Кубинский философ и политолог Энрике Паттерсон полагает, что «интерес» диктатуры к церкви - вовсе не праздный. Отсюда и обещания, и «подарки» в виде новой семинарии, на открытии которой побывал сам Рауль Кастро. Объясняется этот интерес, как считает политолог, желанием найти новую идеологическую опору режиму, поскольку коммунистическая идеология давно себя изжила – и на Кубе, и в мире в целом. Теперь она служит для кубинцев разве что предметом многочисленных анекдотов. Энрике Паттерсон:
Энрике Паттерсон: На Латиноамериканском континенте, по традиции, военные диктатуры всегда искали духовную и моральную поддержку католической церкви. Они полагали, что эта поддержка в какой-то степени прикрывает их злодеяния и придает им некую легитимность. На Кубе режим многие годы назывался «коммунистическим», хотя, по сути, всегда являлся всего лишь банальной военной диктатурой. Теперь эта диктатура сбрасывает давно вышедшие из моды коммунистические одежды, а посему нуждается в новом идеологическом прикрытии. Поскольку выбор небольшой, то она действует по примеру других военных диктатур – пытается опереться на католическую церковь. Так что на острове не происходит ничего нового и неожиданного: церковь всего-навсего пытаются использовать в идеологических целях.
Виктор Черецкий: Вместе с тем, некоторые кубинские оппозиционеры с сожалением констатируют, что и церковь тоже теперь довольно лояльно относится к режиму. К примеру, в недавнем интервью для иностранной прессы два кубинских епископа Эмилио Арангурен и Хуан де Дьос Эрнандес заявили, что «Куба находится на пути к более демократичной политической системе и что власти поняли значение духовности для населения». Конец цитаты. Кубинская демократическая оппозиция не согласна с подобным видением происходящего на острове. Оппозиционеры считают, что о демократизации режима речи не идет, что диктатура не меняет своего репрессивного характера. Она лишь маневрирует в интересах самосохранения и, в частности, использует для этого церковь. Одновременно диссиденты обвиняют церковь в коллаборационизме. Один из лидеров кубинской иммиграции, христианский демократ Альберто Монтанер:
Альберто Монтанер: Я полагаю, что кубинская церковь, которой руководит кардинал Ортега, боится режима. Она предпочитает служить кровавой диктатуре в ущерб служения обществу и свободе. Между тем, многие священники и даже епископы не согласны с подобной позицией кардинала и противостоят ей. Известен случай с отцом Хосе Конрадо из Сантьяго-де-Куба, который осмелился открыто выступить против коллаборационизма церкви. Его выслали с Кубы и направили на службу в испанскую Саламанку.
Виктор Черецкий: Подобную точку зрения на отношения церкви и государства на Кубе разделяют многие видные оппозиционные политики. Этого же мнения придерживается и американский политик кубинского происхождения Линкольн Диас Баларт:
Л.Диас Баларт: Кардинал Ортега превратился в личного секретаря братьев Кастро. Это очень печально. Подобная позиция наносит вред церкви, которая во все времена считалась защитницей угнетенных. Ну а отцы кубинской церкви заняли позицию в поддержку режима, играя фактически роль его прислужников.
Виктор Черецкий: Однако некоторые кубинцы находят и оправдание нынешней позиции церкви. Например, менее критично относится к политике кардинала Хайме Ортеги оппозиционный кубинский журналист Амадо Хиль. Он полагает, что лояльность режиму церковь проявляет, в первую очередь, для того, чтобы выжить, сохранить свое присутствие на острове и веру в народе. Не секрет, что когда церковь пыталась в 60-е годы противостоять коммунистическому режиму, с ней безжалостно расправлялись. В то время были репрессированы более двухсот священнослужителей. Церковь оказалась на грани полной ликвидации. Амадо Хиль:
Амадо Хиль: Я полагаю, что католическая церковь придерживается определенной стратегии. Она хочет сохранить и преумножить свое присутствие на Кубе, сохранить, во что бы то ни стало, веру в народе, христианские духовные ценности, и «омолодить» верующих. Не секрет, что в последние годы храмы оставались пустыми, а на воскресные мессы приходили две-три старушки.
Виктор Черецкий: Эту же точку зрения разделяет священник Фройлан Домингес, который также напоминает, что основная забота христианской церкви во все трудные для нее времена, в том числе и во времена коммунистических диктатур, традиционно заключалась в том, чтобы выжить с целью продолжить свое служение.
Фройлан Домингес: Основная задача церкви служить Богу и людям. С этой целью она всегда обязана думать о будущем и выживать несмотря ни на что. Ведь наша церковь никогда не покидала кубинских верующих, даже в самые тяжелые времена. И всегда пыталась выполнять свою функцию, испытывая на себе самые свирепые преследования со стороны режима.
Виктор Черецкий: Отдельный вопрос - роль церкви в недавнем процессе освобождения политзаключенных. Тут тоже единого мнения нет. С одной стороны, очевидно, что режим согласился отпустить диссидентов не потому, что его в этом убедила церковь. Он желал показать, что готов прислушаться к мировому общественному мнению. И, разумеется, не просто так, а в обмен на экономическую помощь и отмену санкций, наложенных мировым сообществом за нарушение прав человека. С другой стороны, ясно и то, что церковь играла в процессе освобождения роль посредника между властями и политзаключенными. Правда, сейчас ее упрекают в том, что она не сумела уберечь узников от депортации в Испанию после освобождения. Бывший заключенный Педро Пабло Альварес:
Педро П. Альварес: Полагаю, что не следует приуменьшать роль церкви. Именно она содействовала освобождению многих заключенных, хотя в тюрьмах Кубы еще остаются наши товарищи. Оценивая роль церкви, надо также учитывать, что ей приходится иметь дело с диктатурой, которая не привыкла идти на какие-либо уступки, которая подвергала церковь безжалостному гонению в течение пятидесяти лет. Мы, разумеется, в праве не соглашаться с кардиналом Ортегой. Мне лично представляется, что в вопросе о заключенных, он мог бы сделать больше. Но, тем не менее, факт остается фактом – большинство политзаключенных из тюрем отпущены. Кроме того, отпустив узников совести, режим так и не добился своей основной цели. Евросоюз не снял с Кубы свои санкции.
Виктор Черецкий: Итак, споры вокруг позиции церкви на Кубе продолжают вызывать полемику среди кубинских оппозиционеров. Однако тот факт, что на острове – какова бы ни была роль церкви - не происходит демократических преобразований, не прекращаются репрессии и грубейшие нарушения прав человека, ни у кого сомнений не вызывает. Например, сейчас кубинские диссиденты и международные правозащитные организации требуют от властей Кубы расследовать очередное злодеяние – убийство полицией в городе Санта-Клара бывшего политзаключенного Хуана Сото Гарсия. Он был зверски избит прямо на улице сотрудниками полиции, после чего скончался в больнице. Лауреат сахаровской премии кубинский журналист Гильермо Фариньяс, хорошо знавший погибшего диссидента:
Гильермо Фариньяс: Хуана Сото Гарсия мы называли «школьником». Ведь он попал в тюрьму в качестве политзаключенного, когда ему было всего-то 16 лет. С тех пор за ним сохранилось это прозвище. Это был обычный человек, от других он, возможно, отличался лишь своей повышенной любовью к свободе. В тот день, когда случилась трагедия, Сото находился в городском парке и разговаривал с несколькими приятелями. Разговор, кстати, шел о футболе – не о политике. К ним подошли представители спецслужб, велели людям разойтись, затем надели на Хуана наручники и принялись избивать его на глазах у всех посетителей парка. После этого оппозиционера затащили в полицейскую машину и увезли. Видимо, именно в машине ему стало плохо и полицейским пришлось доставить его не в участок, а в больницу. Там он и умер.
Виктор Черецкий: Власти, несмотря на показания многочисленных свидетелей преступления, утверждают, что оппозиционер умер естественной смертью – от некой хронической болезни, которой, кстати, по свидетельству его знакомых, никогда не страдал. С протестами против убийства диссидента выступила «Международная амнистия», испанская общественность, устроившая манифестацию у кубинского посольства в Мадриде, правозащитные организации во всем мире. Несколько кубинских диссидентов объявили голодовку. Гильермо Фариньяс:
Гильермо Фариньяс: Один из врачей, который его осматривал, рассказал мне на условиях анонимности, что Хуану отбили почки ударами полицейской дубинки. Официальная версия властей в связи с его смертью – он страдал хроническим заболеванием на почве алкоголизма. На самом деле Хуан никогда в рот спиртного не брал и вел абсолютно трезвый образ жизни. Добавлю, что в последнее время он постоянно подвергался угрозам со стороны полиции.
Виктор Черецкий: Кубинские диссиденты проводят сейчас голодовку не только в знак протеста против гибели своего товарища – Хуана Сото. Правозащитник Анхель Энрике Фернандес зашил себе рот и отказывается принимать пищу в связи с приговором, который кубинский суд вынес в марте американскому гражданину предпринимателю Алану Гроссу. Он приговорен к 15 года – «за подрывную деятельность» против режима братьев Кастро. Вина американца в том, что он привез на Кубу телефоны спутниковой связи, контролировать которую режим технически не в состоянии. Живущий в иммиграции кубинский журналист Вильфредо Кансио:
Вильфредо Кансио: Я думаю, что речь идет о заранее подготовленной провокации, направленной, в первую очередь, против Соединенных Штатов. Направлена она и на «внутреннего» потребителя, поскольку имеет целью доказать населению способность режима бросить очередной вызов Америке. Кроме того, власти крайне опасаются, что хоть какая-то даже малая часть населения может получить бесконтрольный доступ к общению с заграницей. Этого кубинский тоталитарный режим никак стерпеть не может. Он должен контролировать на острове всех и вся: что люди едят, во что одеваются, что думают, о чем говорят по телефону. И главное, какого рода информацию получают из-за рубежа. Не дай Бог, кубинцы узнают, что где-то люди живут не так, как они – не в кромешной нищете, а по-человечески, достойно. Отсюда и ненависть, которую вызвал Алан Гросс.
Виктор Черецкий: Добавлю, что американец, которому 61 год, утверждал на суде, что его деятельность не имела на Кубе никакой политической подоплеки. Будучи активистом еврейской общины США, он всего-навсего привез спутниковые телефоны в дар представителям местной еврейской диаспоры - для того, чтобы они могли общаться на религиозные темы с единоверцами, живущими в других странах.
